Анна Арсеньевна Махамет: “Натерпелась наша Орля в войну, но люди здесь добрые…”

В этом году Беларусь празднует 80-летие освобождения республики от немецко-фашистских захватчиков. К сожалению, ощутимо поредели ряды ветеранов Великой Отечественной. Но ведь немало тех, кто помнит огненные события и может со слезами на глазах рассказать об увиденном и пережитом. Дети войны – это поколение нынешних бабушек и дедушек, разменявших девятый десяток. Война отняла у них светлое и радостное детство. Им рано приходилось взрослеть. Но, как ни парадоксально, большинство из них – оптимисты и долгожители, люди, готовые передать молодежи свой несломленный дух, чувство патриотизма, любвь к Родине и, конечно, правду о минувшей войне. Они – очевидцы, они – свидетели геноцида белорусского народа. Наш новый проект “Детство, опалённое войной” будет построен на встречах с людьми почтенного возраста, которые расскажут всё, что невозможно забыть, сколько бы лет ни прошло с тех далёких времён.

Встреча первая. Анна Арсеньевна Махамет

– Когда началась война, мне было 11 лет, младшему братику – 7, а старшему – 15. Семья наша – Гузень – жила в Орле, – начинает повествование маленькая хрупкая женщина с бойцовскими чертами характера, который чувствуется уже с первых минут знакомства.

Из трогательного рассказа о довоенном укладе местечка, населённого в том числе и еврейскими многодетными семьями, узнаём, как все дружно соседствовали, строили новую жизнь. В семье колхозного бухгалтера Арсения Гузеня особого достатка не было. Землю – приданное жены Павлины Григорьевны – отдали в колхоз, жили на трудодни, держали хозяйство, как и большинство сельчан.

– Папа был образованным человеком, в юности какое-то время жил в Петербурге и работал связистом на железной дороге. Потом вернулся в Орлю, женился, – рассказывает Анна Арсеньевна. – Всегда вёл записи важных событий, некоторые тетради и документы потом были переданы в школьный музей. А вот довоенные его дневники сгорели. Но я помню, что папа рассказывал, как при Польше очутился в тюремной камере вместе с Сергеем Притыцким, восхищался этим человеком. Это о нём, о Сергее Осиповиче, потом вышел художественный фильм “Красные листья”.

…Первый день войны запомнился девочке Анютке тем, что в воскресенье, 22 июня, играя во дворе с еврейскими ребятами, дети вдруг услышали, как навзрыд заголосили взрослые.

– Я прибежала домой, думая, что в той семье кто-то умер. Но война принесла много горя, потерь и слёз в каждую хату, – делится пережитым женщина. – Помню, как пришли в Орлю немцы, начали устанавливать свои порядки, как однажды стали сгонять на расстрел всех орлянцев. У нашего дома росла большая липа, и мама скомандовала нам с братьями залезть на дерево, спрятаться в её ветвях. Но мы не успели. По двору уже шли фашисты с автоматами. На насыпи у Немана приказали по одну сторону стать мужчинам, а по другую – женщинам и детям. На каждую из групп было наставлено по два пулемёта. Мы, малые, не совсем понимали, что происходит, а женщины горько плакали. Мучительно тянулись страшные минуты, потом часы. Каратели чего-то ждали. Кто-то попросил Алесю Косач (она немного знала немецкий) спросить, почему мы здесь и что с нами будет. “Капут будет”, – это то, что сказал охранник. Но ангел-хранитель всё-таки оберегал Орлю. Не знаю насколько это правда, но говорили, что к насыпи подъехал важный чин и отдал приказ отпустить людей. Якобы он, будучи в 1914-м младшим офицером, останавливался в этих местах во время Первой мировой войны и был очарован красотой местечка. Правда, не всем так повезло. Немцы отобрали десять мужчин и куда-то увезли. Больше их никто и никогда не увидел.

“Маленький Савик был весь в ожогах”

– А ещё не забыть мне, как при бомбёжке вспыхнул дом, где мы жили. Обгоревший так, что кусками мясо отваливалось, младший брат Савелий сумел выбраться из того пекла, а другой мальчик – Володя, сын соседки, заживо сгорел. Их друг – Коля Косач – во время налёта стоял под липой, так его пополам прошило чередой пуль. Соседка Зина Руткевич с сыном Валиком в гумне жито молотили, и они тоже сильно обгорели. Вот что мы пережили! А ведь лекарств не было, перевязки из кужеля делали, утюгом-“желязком” старательно отглаживая те жесткие самодельные бинты. А чтобы заражение не пошло, обгоревшие раны солёной водой обмывали (и так это мучительно было!), самодельными мазями мазали, растворы из трав готовили – спасали обожженного Савика, на котором места живого не было. Он чудом выжил. И потом таким красивым и сильным мужчиной стал, в райкоме комсомола работал, а когда Желудокский район присоединили к Щучинскому – пошёл на завод “Автопровод”, в передовиках числился и ордена за свой труд получал. Но уже нету его в земной жизни. Дочери его награды хранят.

Вспоминая войну, Анна Арсеньевна говорит, что огонь их семью будто преследовал. Когда нашли кров уже в другом месте, рядом стоял дом сельского депутата Ольги Стальмошевской. С ней немцы ещё в начале войны расправились, а через некоторое время решили и дом её сжечь. Крыши были соломенные, и огонь тут же перекинулся на их хату. Ещё один пожар пережили уже после войны, когда в одном с ними доме соседствовала через стенку колхозная контора. Её-то и подожгли ночью бандитские недобитки. Много несчастий и стрессов пережили и взрослые, и дети в этой семье. Да и в каждом белорусском доме жила своя боль, своя трагедия. Война и по прошествии многих лет мучит незаживающими ранами.

“Живу на два фронта”

– Учиться мы хотели все, но денег у родителей хватало только на образование старшего брата, – с горечью вспоминает Анна Арсеньевна. – После освобождения наш Женя поступил в педучилище. А отслужив в армии, работал инструктором Желудокского райкома партии, потом учительствовал. Мама очень гордилась сыновьями. Ну а я окончила в Лососно школу полеводов-счетоводов и пошла на свой хлеб…

В 1952 году Аня приехала в Щучин, устроилась делопроизводителем в суд. Добросовестную и старательную сотрудницу ценили, даже выделили небольшую комнату. В этом “доме с историей” по улице Гагарина Анна Арсеньевна живёт до сих пор, правда, жилая площадь значительно увеличилась, а в старинный дом проведены все удобства, усовершенствована планировка.

– Я 25 лет проработала в суде, а потом ещё 10 лет в киоске “Союзпечати”, – сообщает наша собеседница и я, наконец, понимаю, почему мне так знакомо её лицо. – Да-да, и “Савецкую вёску” продавала, и нынешней “Дзянніцай” до сих пор интересуюсь. Когда в 1985-м оформила пенсию, не смогла долго сидеть без дела: подрабатывала и в райпотребсоюзе, и в общежитии “Автопровода”. А теперь, хоть и зрение подводит, а вяжу автоматически, потому что с пяти лет научилась вязать и меня это здорово выручало.

Поделилась Анна Арсеньевна и своей романтической историей знакомства с будущим мужем, когда поехала в столицу на курсы повышать квалификацию. У них с Николаем Михайловичем Махаметом случилась любовь с первого взгляда, а в результате образовался крепкий и счастливый союз, хотя до свадьбы было всего несколько встреч. Заботливые сын и дочь, уважительные внук и правнук – что ещё нужно для счастья бабушке Анюте?

– Знаете, я ведь по-прежнему очень люблю нашу Орлю, и мы с дочерью Светланой с наступлением весны уезжаем жить в свою “летнюю резиденцию”, где всё утопает в цветах, где рукой подать до Немана. Там рай на земле и совсем не верится, что война огненным катком прошлась по этим местам, – вздыхает наша героиня. – Приходили как-то работники прокуратуры, спрашивали, как всё было в войну. Тяжело вспоминать, но кто еще расскажет вам, нынешним, ту горькую правду?

– Что даёт силы Вам жить? – напоследок интересуюсь у Анны Арсеньевны.

– В Орле наш дом недалеко от церкви стоит. Хожу в храм, у Бога прошу здоровья и мира для всех, никогда ни с кем не ссорюсь, только добра людям желаю. Может, поэтому Господь и слышит мои молитвы…

Татьяна СТУПАКЕВИЧ.

Фото автора.